— Сердечно вы к нам относитесь, господин генерал, — гэбист вновь улыбнулся. — Надеюсь, скоро каждому, кто не ворует и взяток не берет, начнут ордена раздавать.
— По спискам, составленным взяточниками, — уточнил Крячко.
— Не могут договориться президенты, советники и министры, следует объединяться порядочным людям, — сказал Орлов, — высокопарно звучит, но перед вами я могу не стесняться и слов не подбирать. Иван Сергеевич, ты хотел видеть и слышать людей, работающих по делу. Я обещал тебе сообщить все, чем располагаем, задавай вопросы.
— Шофер Карим Танаев, — Гранин взглянул на Крячко, — его разрабатываете вы, Станислав?
— Тронули слегка, серьезно не занимались, — ответил Крячко. — Я к вам буду тоже обращаться по имени?
— Конечно, Станислав, — серьезно ответил гэбист.
— Я сказал — хватит! — Орлов хлопнул по столу ладонью. — Как пацаны, ей-богу!
— Лучше, если Танаевым займетесь вы, господин полковник, — сказал Гуров. — У меня лишь одна группа. — Он помедлил, решая, сколь откровенным быть, чтобы оставаться честным и не превращаться в глупца, и продолжал: — Вам известно, что Танаев поддерживает связь с Юсовым? А Петр Саввич Юсов, по непроверенным оперативным данным, имеет серьезное влияние на Юрия Ивлева — секретаря небезызвестного Семена Вульфовича Бесковитого.
Гэбист частью этой информации располагал, но получить дополнение и подтверждение всегда полезно, да и откровенность обычно скуповатого на слова Гурова следовало поддержать.
— Спасибо, Лев Иванович, мы уже начали работать, ваше сообщение очень ценно. Хотя лично я не верю, что кто-либо из названных людей может иметь связь с уголовной элитой.
— Юсов в прошлом, совсем недавнем прошлом, был оперативником, у него могли сохраниться связи с уголовниками.
— Даже так? — искренне удивился полковник Гранин. — Интересно, очень интересно…
— Вы разработайте его связи среди политиков, определите цели, которые Юсов преследует, и передайте мне, вам агентурных подходов к Юсову-авторитету не найти, а у меня они просто есть.
— Договорились, Лев Иванович. Что-нибудь еще?
— К сожалению. — Гуров поднялся из-за стола, жестом предложил Гранину отойти к окну.
— Ну, Лева! — Орлов покачал головой. — Жить без секретов не умеет, но мы его любим и прощаем. — Он подмигнул Крячко. — Ну как, Станислав, жизнь? Не надоело пахать на ниве борьбы? Хочешь, я тебя к себе заберу?
— Спасибо, Петр Николаевич, малость обожду.
— Молодец, — Орлов одобрительно кивнул, — у тебя что новое проглянуло?
Крячко рассказал о задании Гурова, пожаловался на неуважение полковника к друзьям-товарищам, затем мигнул хитрым глазом и закончил:
— Тонну бумаги перелопатили, подходящих кличек выявлено несколько: Академик, Профессор, Отец, Учитель…
— Таких кликух как котов недавленых, — усмехнулся Орлов.
— Верно, но ведь все зависит от среды, контекста и многого другого. Пропустили через один фильтр, другой, прокачали через учеты, и остался у нас один неизвестный Профессор. Упомянули о нем дважды, очень коротко.
— Кто да кто? В связи с какими делами?
— Налетчик, взятый за разбойное нападение на инкассатора, обмолвился, что Профессор не ошибся. В чем не ошибся, неясно, разговор прервался. В другой раз, совсем по иному делу, о фальшивых авизо, чеченец сказал, мол, у Профессора башка большая, потому и мозга много. Я шесть томов дела пролистал, нигде больше кличка не упоминается.
— Большая голова — примета ценная, — серьезно сказал Гуров.
— Огорчили вы меня, Лев Иванович, — обронил Гранин, возвращаясь к столу. — Очень огорчили.
— Только предположения из области метафизики, — сказал Гуров, усаживаясь на свое место. — Если честно, понятия не имею, что такое метафизика. Предполагаю, нечто мудреное.
— Тогда зачем голову человеку морочишь? — поинтересовался Орлов.
— Потому и шушукался в стороне, господин генерал, что вашу голову берегу, — парировал Гуров.
— Спасибо, заботник, я бы без тебя пропал. — Орлов посмотрел на гэбиста: — Ты доволен?
— Что? — удивился Гранин. — Предложили руку и сердце, признались, что нищие, а я должен быть в восторге?
— А ты богаче? — усмехнулся Орлов.
— Лев Иванович верно сказал, дело ставят уголовники. Ты, Петр Николаевич, начальник главка, о Гурове говорить не стоит — знаменитость, Станислав — начальник отдела МУРа, — Гранин поднял палец. — Да у вас должно быть — во! — Он распахнул объятия. — А у вас… — И показал мизинец. — Я слово дал и не отступлюсь.
— Благородный бессребреник! — сказал Орлов, понимающе кивнул. — Случается. Правда, мне встречать не приходилось, особливо в вашей конторе.
— Оставь нашу контору в покое, не хуже и не лучше вашей. Так же, как везде, лучшие погибают первыми. Одних убрали, другие сами ушли, кое-кто на деньгах сломался. В общем, картина везде одинаковая. Я не деревенский дурачок, соху не ищу, пахать лишнего не желаю. Но я знаю ваш потенциал и согласен запрягаться пристяжным. Обещаю, я возьму минимум людей и лишь кого знаю лично, в ком абсолютно уверен.
— Тогда с богом! — Орлов встал. — Штаб здесь, связь через каждые два часа, если нужно, то чаще.
— Забыл! — Гуров прошелся по кабинету. — Иван Сергеевич, у вас служб много. Ты можешь дать команду, чтобы с завтрашнего дня на мне никто не висел?
— Я не господь бог, даже не министр СБ, — ответил Гранин. — Разведка, контрразведка, охранка… Тебе, Петр Николаевич, надо обратиться к министру. Твой — к моему, он выслушает начальников управлений…
— Заткнись, Иван, мы не дети! — прервал Орлов, глянул на Гурова сердито. — Может, объявить по ящику, что сыщик Гуров проводит секретную операцию и просит не беспокоить?
Госсекретарь обещал защитить Гурова, но сыщик высокому чиновнику не верил, да и спецслужба способна на подобные, тем более телефонные, указания не реагировать. Гуров хотел перестраховаться.
Вышедший было из-за стола Станислав Крячко упал на ближайший стул, схватился за лацканы своего пиджака и с блатным надрывом воскликнул:
— Да вы что, господа хорошие, крышей поехали? Вы куда меня суете? Установить, нет ли за полковником слежки-преследования, когда за ним может тянуться черт знает кто? Как отделить чистых от нечистых? А кто гарантирует, что за наемником тот же Профессор, — он назвал кличку наугад, — не выставит контрнаблюдение? В случае прокола…
— Станислав! — перебил Гуров. — Не дави, рыдай достойно и только на моей груди…
Человек с автоматом в подъезде дома? Снайпер с винтовкой в окне или на чердаке? Оба варианта Гуров отмел. Автоматчик в подъезде — слишком прямолинейно. Организатор покушения сыщика Гурова, безусловно, знает, а поставить убийцу в подъезде дома можно, охотясь за кооператором, банкиром, иными фирмачами, но никак не годится при ликвидации профессионала. Снайпер, винтовка, оптический прицел тоже вряд ли. Такой номер требует долгой, тщательной подготовки, да и снайперов не напасешься, не морковка с грядки — не сорвешь.
Можно заложить взрывчатку в машину. Неплохо, только не в машину опытного сыщика. Существует масса меток, которые со стороны не обнаружишь, а хозяин только глянул — уже знает, что машину открывали.
Дорожная авария тоже требует подготовки. А Гуров не сомневался, что решение о его ликвидации, если он не дует на воду и само покушение не плод перенапряжения и припадка трусости, было принято спонтанно. Сегодня решили, нашли исполнителя, придумали, как именно убить, дали команду.
Способ должен быть простой, не требующий интеллекта и специальной выучки. Ударить ножом под ребро, в печень? Если в толпе, то никто не заметит, убийца отходит на два-три шага, пока жертва еще на ногах. А когда человек упадет, никто и понять ничего не может, а убийца уже далеко. Исполнитель должен хорошо владеть ножом, успех зависит от точности удара… Проще, еще проще… Нож, удар в печень — это удар из зоны, а постановщик дела там не бывал. Что-то более современное, с использованием науки, возможно, заимствованное у Запада.
Гуров искал способ, как именно его будут убивать, рассуждал вслух, поглядывая на сидевшего рядом Станислава Крячко, следил за реакцией оперативника.
— Ты не кроссворд разгадываешь, Лев Иванович, — не выдержал в конце концов Крячко. — Мне думается, стрелять не станут, при любом ином решении требуется личный контакт. Ты должен не дать к себе приблизиться, мы должны обнаружить человека, который пытается это незаметно и естественно сделать.
— Верно, — согласился Гуров, — простенько и со вкусом.
Местом охоты Гуров выбрал Тверскую. А то, что полковник милиции без дела расхаживает, объяснил просто. Полковник должен с кем-то встретиться у Центрального телеграфа. Встреча должна состояться не в определенный час, а каждые «ровно», то есть в двенадцать, тринадцать и так далее. Без минуты «ровно» Гуров подходит к ступенькам телеграфа, две минуты ждет, уходит, через час возвращается.
